[Perisher-gemini]

Взрыв популярности по Сансе/Джону (видимо, это настроения анти-ДениДжон достигают пика, да?)) Мои фички публикуются в тематических группах ВК, так приятно, боже.
Надо хоть сюда залить.
Получилась трилогия, ну и наверное на этом всё, потому что дальше сериал начнёт гнать гольный ДениДжон (хотя у них даже химии нет, два дерева встретились и поговорили друг с другом). И Дени раздражает, слишком много пафоса. А Джон котик. Она не заслужила

Джон Сноу/Санса Старк
Рейтинг:PG-13
Жанры: Драма, Hurt/comfort, Пропущенная сцена
Предупреждения:Инцест, UST
Размер: Мини

Не Таргариены

Не Старк
Санса Старк не молится богам, ни Старым, ни Новым. Джону нет нужды спрашивать об этом, он просто знает, видит — Санса больше не надеется ни на кого и ни на что, только на собственные силы. Эта девочка, казавшаяся легкомысленным летом, далёким, непостижимым, чужим, превратилась в зиму, и внутри неё, подобно цветам, умерли все прежние мечты и идеалы.

И всё же Джон находит Сансу в Богороще, сидящую у сердце-дерева, фигурка в тёмном плаще средь белоснежных снегов.

Джон не спрашивает, зачем Санса пришла, знает — она ищет и находит простое уединение со своими мыслями. И он в поисках тишины сбежал из залов Винтерфелла к ледяной глади озера, к огромному древу с красной листвой, хотя тоже не верит в Богов. Не после того, как открыл глаза на каменном столе, познав чёрный вкус настоящей пустоты. Странно, конечно, это должно бы прибавить ему истовой веры, заставить поклоняться разом Р’глору, Старице, Кузнецу, Воину, всем прочим, чьих же ещё рук дело его возвращение, коль не богов? И всё же Джон больше не верит.

Санса сидит не под сенью багряной листвы, а чуть поодаль. Должно быть, на этом месте любила располагаться её мать, чтоб не видеть ужасной, кровавой улыбки на стволе Чардрева. Джон устраивается на валуне почти меж корней, так близко, что можно протянуть руку и коснуться лика на стволе. Лишь потом осознаёт, что выбрал место отца.

Листья шелестят, будто пытаясь что-то сказать. Солнце едва пробивается сквозь небесную, серую завесу, и совершенно не греет. Воздух морозный, обжигает дыхание. Начинает падать снег, мелкими крупинками, грозящими через несколько часов превратиться в настоящую вьюгу, но до той поры ещё есть время.

У Сансы глаза Талли, но она смотрит на Джона, вторгшегося в её одиночество, удивлённо и мягко. В её лице без труда угадываются черты Кейтилин, но не искажены пренебрежением или равнодушием. Она поднимается со своего места, придерживая длинные полы плаща, присаживается рядом, своей теплотой разрушая всякие воспоминания о мачехе.

Джон и Санса делят безверие и тишину Богорощи, словно хлеб за обеденным столом. Им комфортно в молчании, сидя плечом к плечу.

— Ты никогда не рассказывал, — наконец произносит Санса. — О том, что ты видел, когда попал… Туда. По ту сторону. И что изменилось.

— Потому что нечего рассказывать. — Джон пожимает плечами. Санса глядит пытливо, явно не особо рассчитывает услышать о пирах, ведущихся с Кузнецом, или о танцах с Девой, но всё же ей интересно. Он выбирает безобидный ответ, отчего-то щадя чувства сестры: — Я не видел ничего. Закрыл глаза на морозе, очнулся тоже на морозе, только голым и в одиночестве.

Губы Сансы трогает мимолётная улыбка. Но по глазам видно — такой ответ устраивает её лишь отчасти, и в каком-то роде она ловит его на лжи.

Джон не хочет говорить, что, возвратившись, силился соединить воедино осколки себя прошлого. Не вышло. Теперь он смутно помнит как учил стрелять из лука Рикона, ворчание Арьи по поводу вышивания, встречу с Роббом перед отбытием на Стену и его смех, первые слова и вкус губ Игритт, мандраж перед схваткой в Чёрном замке. Ему вовсе не хочется произносить вслух, что отныне самые яркие и живые его чувства, воспоминания принадлежат Битве за Винтерфелл. Что в его жизни появилась чёткая и нерушимая граница между «до» и «после».

Так много, что он хотел бы оставить только для себя и никогда не выскажет. И всё же кое-что Джон почему-то произносит:

— Я знал, кем хотел быть. Я хотел быть лордом-командующим, это мой долг, моё решение. И это отобрали мои же люди. Все, во что я верил, оказалось разрушено. Вот что изменилось.

Санса склоняет голову набок и ободряюще улыбается. Смотрит Джону в глаза, подбирая нужные и слова, и конечно же, как всегда находит:

— Могу сказать только то, что все мои идеалы тоже разбивали вдребезги. И не раз. И, похоже, мы оба смогли найти для чего жить дальше.

Санса больше не требует слов, словно чувствуя всё невысказанное, сжимает его ладонь, и сквозь перчатки он будто бы ощущает тепло её рук. Налетает порыв ветра, сметающий снег с остатков листвы прямиком на головы, ледяная пудра касается лба и щёк. Санса взвизгивает и смеётся, позволяя Джону стряхнуть снежинки с меховой оторочки на её капюшоне и воротнике, и сама проделывает то же, мягко касается его плеч.

Джон Сноу в очередной раз думает, как же причудливо судьба плетёт свои кружева, раз единственная девушка, чей смех наполняет теплом его сердце, единственная, кого ему хочется прижать к груди и оберегать — это Санса Старк.

Джон корит себя, ведь он не должен любоваться тем, как губы дочери Неда Старка складываются в улыбку.

***

— Думаю, как король ты имеешь право не просить, а требовать у неё помощи, — Санса с изяществом истинной леди отрезает кусочки от жареного бедра курицы.

— Она Таргариен, и у неё три дракона, — напоминает Джон. Он ест как привык в Чёрном замке, быстро, почти дикарски, большими кусками и разбрасывая крошки, чем раз за разом зарабатывает осуждение сестры, но зачем манерничать, он же не на пиру? — У таких, как она, вряд ли можно требовать.

— А ты Король Севера, — упорствует та. — И приехал не время её потратить, а по делу. Хочет корону — пусть проявит участие. У нас на подходе Ходоки, в разгаре зима, мается разорённый Дозор, что-то замышляют Ланнистеры… Серьёзно, надо перечислять?

— Не надо, — великодушно разрешает Джон. Время превращается в огромный клубок пряжи, и он будто назад его отмотал до битвы при Винтерфелле, на второй заход слушает, как сестра предлагает собрать всё больше и больше войск, уверенная в правоте своей абсурдной затеи. Внутри кипит, словно суп варится над костром, но Джон не подаёт вида.

— В конце концов, предложи ей выйти за тебя замуж. — Санса отчего-то слишком сильно надавливает на нож и вилку, едва ли не с ненавистью, и несколько горошин, лежащих на самом краю тарелки, вылетают на стол.

Тишина, сопровождаемая тихим «тук» от овощей из ужина Сансы, почти осязаема.

— Санса, — терпеливо начинает Джон, на мгновение прикрывая глаза и делая глубокий вздох. — Я не Старк. Я всего лишь бастард. Это же просто смешно.

— Ты король! Ты такая же выгодная партия для неё, как и она для тебя! — Она, не находя слов, взмахивает столовыми приборами, и с ещё большей прытью начинает резать мясо. — Север выбрал тебя. Кто же остался из гранд-лордов? — По лицу пробегает тень притворного напряжения, морщинка между бровей, будто Санса силится припомнить. — Ах, ну да, верно, ты и Джейме Ланнистер. И наш дядя Эдмар, который уже женат. И кто-то из выводка Фреев, даже не хочу знать, кто. У неё нет выбора. Ну ещё… Теон Грейджой, Яра Грейджой или Эллария Сэнд.

— Я даже думать об этом не собираюсь. Нет, серьёзно, мы обсуждаем моё королевское будущее, выгодный брак?..– как последний аргумент говорит Джон, потирая костяшками пальцев между бровями. — Может быть, Дейенерис приехала с мужем из Эссоса.

— Кто приезжает в Дорн со своим вином? — ядовито парирует Санса.

Она вдруг замолкает, словно переводя дыхание, уже тише и спокойнее бурчит:

— Ты как будто не знаешь, какое впечатление производишь…

Джон не может сдержать смешка. Взгляд голубых глаз, что он встречает, мог бы равняться удару той самой вилки, которую она сжимает в кулаке.

— Даже если ты того не захочешь, она узнает тебя получше, и… — Санса не договаривает, даже не глядит в его сторону.

И — что? Влюбится в него без памяти? Что за вздор. Но Джону не нужно читать мысли, чтобы понять её опасения: и тогда ты останешься с ней, с Дейенерис, а я в Винтерфелле, не будет больше леди Сансы Старк и белого волка Джона Сноу, правителей Севера.

Наивно, абсурдно само предположением о подобном, кому нужен бастард, пусть и надевший на себя корону Севера? Как и ему не нужен брак с особой, что грезит Железным Троном и требует всех преклонить колено немедля. Кроме того, он уже сросся с очевидным будущим, где правит на равных с Сансой, оберегает её (и прочь, прочь образы румянца на её щеках, пальцах, стряхивающих снег с его волос, он выдирает эти мысли будто сорняки). Она, конечно, справится и одна, но без него будет труднее, хотя в любом случае, это ведь продлилось бы недолго, скоро война, и…

Джон Сноу тоже не смотрит на Сансу Старк и кисло продолжает ковыряться в ужине.

***

Дейенерис Таргариен оставляет после себя ощущение зимы, холодной, неприветливой и своенравной. Зимы, что доставит много проблем, и после которой придётся восстанавливаться долгие годы. Они не договорились ни о помощи Северу, ни об общей стратегии, не расставили приоритеты между вопросами о Белых Ходоках и притязаниями на Железный трон.

Королева забрала у всех северян мечи, в том числе и Длинный Коготь, будто бы они пленники, а не гости, приехавшие с миром. Джон рад, что оставил Призрака Сансе, он не знает, как бы Дейенерис отреагировала на лютоволка. И что ещё важнее — как лютоволк на неё. Было бы неловко.

Джон ворочается на кровати в покоях, выделенных ему на Драконьем Камне, мрачном и тусклом замке с маленькими окнами, куда почти не проникает солнце. Лучина медленно тлеет, освещая крошечный клочок комнаты, тьма будто имеет свой вес, душит свет. Как Станнис жил в столь угнетающем месте все эти годы и не сошёл с ума? Хотя, может, как раз и сошёл. Как и все жившие здесь Таргариены.

Джону снится, что он — Призрак, лежит на кровати в покоях Сансы, смотрит, как та готовится ко сну, уже переодевшись, ходит по комнате и справляется с завязками на тёплой ночной сорочке. За окном воет ветер, сестра зябко ведёт плечами и хмуро глядит на улицу, будто силясь различить во тьме, как кружит снег.

Это всего лишь видение, частичка ненастоящего дома, но Джона преисполнят спокойствие. В Винтерфелле всё хорошо. У Сансы всё хорошо.

— Добрых снов, Призрак, — она ложится на кровать и задувает свечу.

— Доброй ночи, Санса, — говорит Джон, но Призрак молчит, лишь утыкается носом в её плечо.

Джон открывает глаза, все ещё слыша родной запах, и словно уютным пледом окутанный теплом и голосом Сансы Старк.

Под защитой
Оружие только и ждало, чтобы его взяли. Идеально заточенные мечи из доброй стали и деревянные для тренировок, луки и стрелы в огромных торбах, что расставлены по углам оружейной, копья и топоры, лежащие на столах. Выбирай любое.

Впрочем, самое опасное колюще-режущее, которое Санса Старк до сей поры держала в руках — это нож и вилка. Теперь её вело любопытство.

Она и заходила-то в оружейную от силы раз пять, только если хотела найти отца или Робба, передать им какое-то послание от матери. Её место было рядом с септой Мордейн, что учила орудовать иголкой и петь песни, а не с братьями, упражнявшимися в ратном деле. Не с Арьей, бежавшей стрелять из лука тайком от отца.

Санса взяла учебный меч. Даже облегчённый, ненастоящий, он сразу же отозвался неприятной тяжестью, тянувшей жилы. И вовсе не приносил чувства безопасности, как предполагалось. Если бы она умела фехтовать, спасло бы это её от Рамси? А умение стрелять из лука уберегло бы от Джоффри?

Едва ли. Не всё в мире можно решить боем, некоторые битвы не выиграть грубой силой. И всё же Санса улыбнулась, вспомнив, как Арья лупила турнирной деревяшкой Джона. Что ж, наверное, умение махать мечом могло бы сделать ощущение безопасности более материальным, пусть и не сразу.

Санса неуверенно рассекла воздух. Сделала несколько шагов вперёд, будто нападая на противника, выставив меч пред собой. Ого, попробуй-ка сделать несколько выпадов кряду — умаешься. Она перехватила рукоять поудобнее, всё ещё сжимая её двумя руками.

— Это одноручный меч, его держат не так, — Санса обернулась на голос Джона. Он стоял в дверях, заведя руки за спину. Без уже ставшего привычным плаща он выглядел вовсе не таким суровым, да и полумрак стирал с лица усталость, ответственность, пришедшую с короной. Впрочем, даже так он бесконечно далёк от того Джона, каким она впервые увидела его в Чёрном замке. Новый Джон Сноу, король Севера, не позволял себе вымученного выражения лица, неуверенности и по-щенячьи преданного взгляда.

— Мой король велел всем женщинам Севера взяться за оружие, — ответила Санса, делая ещё один взмах мечом. — Мне остаётся только повиноваться.

— Похвальное стремление. Только не в одиночку, в полутьме, как будто ты занята чем-то постыдным.

— Хочешь, чтобы я присоединилась к тренировкам днём? — иронично произнесла она, вновь обернувшись. — Стала личным примером для всех дев Севера?

Джон вздохнул и раздражённо возвёл глаза к потолку.

— Ты могла бы с таким же успехом махать палкой, — рассудил он, взмахнув ладонью. — Если у тебя не будет учителя — всё впустую.

Санса даже бровью не повела. Ага, видела она, как тот подбадривал Алис Карстарк, которая не управилась с мечом отца — сразу к ней кинулся! «Ты неправильно держишь, дай покажу как. Вот, молодец, Алис». А тут «ты ничего не умеешь» — и всё на том. Она фыркнула и со злости ещё быстрее рубанула с плеча. Плечи за это спасибо не сказали, но Санса не подала вида. Она отрицала ревность как саму причину своей злости. Ну да, кому-то досталось больше внимания, что с того?

Она спиной чувствовала, что Джон всё ещё здесь, наблюдал за её агонией, неумелыми шагами с железкой наперевес, и, разумеется, улыбался (почти смеялся, дурак!).

Так же знала: с места он не сдвинется. Потому что в последнее время почти к ней не прикасался.

— Может быть, тебе выбрать что-то другое? — начал Джон со смешинкой в голосе, подтверждая её догадку. — Холодное оружие тебе не идёт.

Санса воткнула меч остриём в пол и повернулась. На самом деле, она почти благодарна, что Джон дал повод прекратить это ужасное занятие.

— Хорошо, — она разжала ладони, сталь грохнула о пол. Санса стремительно прошла к другому углу комнаты и взяла копьё. К дереву прикасаться приятнее, чем к железу, оно будто привычно легло в ладони. — Я слышала, у одичалых все женщины — копьеносицы?

— Дорнийцы тоже ими сражаются, как я слышал, — улыбнулся Джон. — Очень удобно для тебя, очень неудобно для твоего противника.

— И управляться легко, — Санса, сосредоточенно сдвинув брови к переносице, пронзила копьём воображаемого врага, и Джон рассмеялся. Он никогда не воспринимал её всерьёз, даже когда та хотела помочь. В последнее время казалось, Джон из последних сил боролся с раздражением, которое она будила внутри его сердца, но одновременно Санса надеялась и боялась — это только часть сложного клубка чувств, спутавшегося между ними. Она положила оружие на место и направилась к торбам, достала лук. — А может, так ещё лучше? — поинтересовалась она, натягивая тетиву без стрелы. Это тоже далось трудно, как малявка Арья умудрялась ещё и в центр мишени попадать?

Джон изменился в лице, веселье словно сдуло. Будто одна из теней-воспоминаний, что он прятал от всего мира, восстала воочию. Он никогда не рассказывал про неё (Санса всё же верила, какая-то она была, и всё закончилось трагично), зато теперь знала — та, другая, управлялась со стрелами лучше всех на свете.

Санса опустила лук. Она испугалась, что Джон развернётся и уйдет, ведь она переступила невидимую грань, неприкосновенную и почти запретную. Замерла встревоженным оленёнком, глядя, как Джон направился к ней.

Он забрал лук из её ладоней. Санса пыталась вспомнить, когда Джон в последний раз стоял так близко. Давно. Должно быть, минуло несколько лун с той поры. В какой-то момент он начал избегать встреч наедине, перестал прикасаться. Наверное, разумно, потому что Санса не должна отмечать, как от него слегка пахло потом (наверное, сам только что тренировался с Длинным Когтем), очагом (потому что недавно был на кухне) и чернилами (потому что опять закончил пяток посланий лордам). Не должна думать, что все эти запахи — уже больше, чем родные.

— Я не думаю, что твои попытки к чему-то приведут, — сказал Джон твёрдо, отныне в его арсенале была лишь эта интонация. — Ты же не должна…

— Заниматься тем, что не положено леди? — Санса с вызовом на него посмотрела.

— Делать то, чего на самом деле не хочешь, — он положил лук на стол, стоявший рядом. — Я не понимаю, что и кому ты пытаешься сейчас доказать. Ты хочешь, чтобы я признал в тебе не только равного управленца, но и воительницу?

— Ты упрекаешь меня в том, что я выполняю твой же приказ? — она выдохнула скорее взволнованно, чем рассерженно.

— Нет, — Джон склонил голову набок. — Но мне бы хотелось, чтоб хотя бы один из нас остался в полном здравии и не лез к гущу битвы, могу я об этом помечтать?

Санса сжала губы в тонкую линию и неопределённо качнула головой.

— Я просто хочу… — она замолчала на мгновение, подбирая слова. — Хочу, чтобы никому больше не пришлось меня защищать. Чтобы я могла сделать это сама. Я устала чувствовать себя беспомощной.

Джон кивнул. Между его бровей пролегла глубокая морщинка, он словно боролся сам с собой. И наконец произнёс:

— Ну, если ты того хочешь, я мог бы тебя научить.

Но Санса видела — на самом деле нет, не хотел он её учить. Ему придётся быть рядом, держать её ладони в своих, класть руки на талию и всё прочее. Им придётся кормить то жутко неправильное, что цветёт между ними, пробивается словно росток в неблагодарной почве, вопреки всему. Она улыбнулась.

— Я думаю, у короля есть более насущные дела, чем учить свою непутёвую сестру.

«Мы брат и сестра. Повторяй себе это почаще».

Джон кивнул. Перед тем как развернуться к выходу, он задержал на ней взгляд, будто пытаясь разгадать, думает ли она о том же, о чём и он. Понимает ли, что стоит за его раздражением и холодностью.

Сансе Старк жилось бы легче, если бы она действительно не понимала и ничего не чувствовала.

***

Призрак сидел подле двери, будто не собирался отпускать хозяина. Внимательно наблюдал своими красными глазами, как Джон ходил по келье, обувал походные сапоги, зашнуровывал завязки на рубашке.

— Ты остаёшься за главного, друг, — говорил Джон лютоволку. Тот слушал внимательно, уши слегка подрагивали, будто ловили каждое слово. — Следи за всем. Приглядывай за Мизинцем. Ты тоже его не очень-то любишь, верно?

Волк ощерился, молча показал зубы. Джон усмехнулся. Лорд Бейлиш обходил Призрака десятой дорогой после того, как лютоволк облаял его, встретив на заднем дворе Винтерфелла, почти загнал в угол. Мизинец попытался упросить Сансу запереть волка в клетке, но та лишь фыркнула в ответ.

— И приглядывай за моей сестрой, — напутствовал Джон, опоясываясь ремнём.

«Сестрой. Повторяй себе это почаще».

Призрак непонимающе склонил голову набок.

— Не то чтобы она может что-то натворить. Думаю, если и натворит, то не от злости, а по глупости. Ей нужна защита. Пока меня не будет, защищать её будешь ты.

Призрак молча открыл и закрыл пасть, будто соглашаясь. Джон, вешавший на пояс меч, благодарно кивнул. Он мог быть самим собой только наедине с Призраком, не играть сурового короля Севера, не изображать, будто его не достала тяжкая ноша ответственности на плечах.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, Санса Старк вошла в комнату и застыла на пороге, растирая пальцы правой руки — как и всегда, когда нервничала. Она огляделась, слегка удивлённо, будто бы не понимая, почему настолько маленькое жилище забрал себе Джон в то время, как ей отдал покои отца и леди Кейтилин.

— Я помешала?

— Вовсе нет, — Джон накинул на плечи плащ, принялся завязывать тесёмки.

Санса сделала несколько шагов и закрыла за собой дверь. Призрак ткнулся носом в её бедро, и она ласково взъерошила белоснежный загривок. Они ладили. Санса, которая в общем-то терпеть не могла собак, обожала лютоволка, никогда не упускала возможности его приласкать. Должно быть ещё и потому, что каждый раз вспоминала Леди, всё ещё тосковала по ней.

— Я… — она нервно сплела пальцы в замок. — Я просто хотела пожелать тебе удачи.

— Спасибо, Санса, — Джон улыбнулся.

Она вновь сделала несколько шагов, оказалась совсем близко. Деловито принялась помогать Джону одеться, поправляла воротник плаща, затянула тесёмки потуже. Её пальцы отдавали тепло не только коже, но и сердцу.

— Когда я шила этот плащ, то хотела дать тебе защиту, — сказала она, защёлкивая пряжку на груди. — В общем-то, это единственная защита, которую я могу тебе дать. Могу сделать так, чтобы часть Севера всегда была рядом, даже там, где никогда не выпадает снег и не дуют зимние ветры.

Она замерла и посмотрела ему в глаза. Взгляд, что будил в нём странные чувства. Джон старался отдалиться от Сансы, возвести между ними границу, пока всё не зашло слишком далеко. Не получилось. И сейчас вот тоже не вышло.

— Всё будет хорошо, — сказал он, не пытаясь придать своему голосу лишнего холода, — я же скоро вернусь. С Дейенерис Тирион, а ему мы оба доверяем, разве нет?

— Да. Но… Старк уезжает на юг — это начало очень плохой истории. И я так привыкла, что ты рядом, и не знаю, как… — она пожала плечами, часто заморгав, будто бы готова заплакать.

— Но я не Старк, так что не собираюсь продолжать эту историю.

Санса сардонически изогнула брови.

— Ты сейчас кого успокаиваешь, меня или себя?

Джон вздохнул.

— Обоих. Кстати, с тобой остаётся Призрак, — он взглядом указал в угол кельи, и Санса обернулась, облегчённо засмеявшись и глядя на лютоволка, преданно вилявшего хвостом.

Её глаза всё же наполнились удивлением.

— Ты не берёшь его с собой? Почему?

— Что бы ты ни говорила, тебе нужна защита. И я дам её тебе, даже если ты против.

— О, — только и смогла сказать она. Санса нервно сглотнула, будто пытаясь осмыслить произнесенное.

Они ещё несколько мгновений потратили на то, чтобы молчаливо смотреть в глаза друг другу. Размышляя, надолго ли расстаются, что следует безбоязненно произнести, а что оставить при себе.

— Пора прощаться? — первым нарушил тишину Джон. Санса кивнула и доверчиво прильнула к нему, её руки скользнули под плащ, пальцы сплелись в замок под лопатками. Он знал: у неё проблемы с доверием. Она терпеть не могла чужих прикосновений (не после того, что с ней произошло, не после Рамси и Джоффри), и это позволено только ему, одному Джону. Он нежно гладил её по спине, ощущая её горячее дыхание на своей щеке.

— Будь осторожен, ладно? — прошептала она, защекотав кожу.

— Ты тоже, — ответил он, прижимаясь щекой к её волосам.

Джон не хотел кормить то жутко неправильное чувство, что цвело между ними, но всё же, закрыв глаза и вдыхая её запах, слушая сердцебиение, постарался сохранить в памяти это мгновение. В глубине души он надеялся: Санса понимает, что не она вызывает в нём раздражение, а то, что происходит между ними, братом и сестрой.

Их прощание нарушил Призрак. Встав на задние лапы, лютоволк положил передние им на плечи, будто хотел, чтоб его тоже обняли. Джон и Санса одновременно засмеялись, отстраняясь друг от друга, не испытывая неловкости, будто всё было так как должно. Джон потрепал четвероногого друга по голове.

— Берегите друг друга, пока я не вернусь, поняли?

— Обещаю, — торжественно произнесла Санса.

Перед тем как развернуться к выходу, она вновь улыбнулась, глядя ему в глаза, открыла рот, будто стремясь сказать ещё что-то. Что-то важное. Но ничего не произнесла. И Джон тоже смолчал, глядя, как её фигура скрывается за дверью.

Джон надеялся на две вещи. Что не возвратится к руинам родного замка, который оставляет в руках своей амбициозной сестры. Не то что бы Джон сомневался в её способностях править, но всё же…

А ещё Джон надеялся, что в разлуке то неправильное, происходящее между ними (ни в коем случае не должно происходить, не между Старками) зачахнет и умрёт. Надежда столь шаткая, что цепляться за неё было всё-таки несусветной глупостью.

@темы: фанфики, Игра престолов, плиомания