[Recordum]

Пусть тут тоже полежат.
В фандоме на фикбуке такая помойка, вот реально чтоб найти алмаз, надо перелопатить кучи говна. Честно говоря, всегда думала, что это так краски сгущают про тупые фанфики с описанием "прачитайте - узнаети" и с пейрингом "сикретик", отзывами "я тя лафки, автор", но нет, всё правда! Существуют люди, которые пишут на замечания об ошибках "ну мы же не на уроке русского, чо ты пристала...")) После всех культурных фандомов испытала прям культурный шок)) Но это ж сериал для школьников, где 18 тысяч фанфиков, что я хотела.

Лидия - это, кстати, прям как местный Джейме Ланнистер! Мало кто вначале думает, что видит своего будущего любимого персонажа, бгг.
И с каким мужиком её не спейрингуй - со всеми интересно смотрится, хотя со всеми по-разному, конечно. Но Стайлз/Лидия - форевер, естесно.

1. Идеал
Пэйринг или персонажи: Лидия/Джексон
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет
Предупреждения: -
Таймлайн: где-то в период 1 сезона или до.

Как блистательная ученица, Лидия Мартин всегда была нацелена на самый высокий результат и раздражалась, если хоть какая-то мелочь, даже самая крохотная, самая незначительная, вроде кляксы в уголке листа или облупленного лака на мизинце, не соответствует громкому слову «совершенство». А уж тем более она не выносила, если несоответствие воображаемому высокому уровню, некая червоточина, закрадывались в её жизнь.

Джексон — парень, с которым Лидия, безусловно, в итоге станет королевой выпускного вечера, и это стремление великолепно укладывалось в тот «комплекс отличницы», коим она страдала. Они оба будут словно картинки из глянцевых журналов: Джексон Уиттмор в идеально скроенном смокинге, подчёркивающим фигуру — заслугу тренажеров и правильного питания. И она, Лидия Мартин, в самом модном коктейльном платье с аккуратными оборками, скорее всего, кремового цвета. Короля и королеву наградят перед всей школой, к этому прилагаются красочные фотки для ежегодника и фальшивые улыбки как друзей, так и титулованных. Скучно, пресно, но зато насколько правильно и безупречно.

Лидия особо не тешила себя иллюзиями, что примерит фамилию Уиттмор, будто громоздкое украшение, и они войдут во взрослую жизнь рука об руку, приобретут дом с белым заборчиком и зелёным газоном, заведут ораву карапузов, а в придачу кошку-сфинкса и собаку-пекинеса.

Лидии было хорошо с Джексоном в данный момент, и этого было достаточно.

Хорошо ровно настолько, насколько может быть в неудобных модельных туфлях на высокой шпильке, таких красивых, но таких невыносимых. Тем не менее, никто по доброй воле не избавляется от последней коллекции «Прада», верно?

— И ты понимаешь, что там написано? — Удивился Джексон, взяв со стола в её спальне учебник по углублённому курсу математики. Мысленно она отметила: вид Уиттмора нисколько не выдавал тех непристойностей, которыми они занимались буквально десять минут назад, а вот ей требовалось время, чтобы привести себя в порядок. Джексон ждал, скучал и потому задавал глупые вопросы.

Лидия, стоявшая перед зеркалом, легонько взбила рыжие локоны и взяла пудру. Поймав в отражении выжидательное и нетерпеливое лицо парня, она лишь пожала плечами в ответ.

Толстая книга громыхнула о стол, заставив поморщиться. Конечно, Лидия могла бы рассказать о теории вероятности, теореме Кука, или других любопытных математических гипотезах и открытиях, но она знала, что ответом ей послужит лишь озадаченный взгляд. При её внешности и статусе богатенькой девочки гораздо проще прикидываться дурой, не только с парнями — со всеми.

Джексон воспринимал её красивым дополнением к себе, она в свою очередь считала его красивым дополнением к собственной персоне — пусть так и остаётся как можно дольше. Обида на его эгоизм, на отношение «ты мой трофей», иногда запускала в неё тонкие крысиные коготки, но она отгоняла её от себя, не позволяя даже поддаться раздумьям, что всё может быть по-другому. Что с кем-то другим всё будет совсем не так.

Лидия не могла представить рядом никого из тех многочисленных парней, для которых она была как звезда шоу «топ-модель по-американски», или что-то вроде того, такая далекая и непонятная. Мальчишки похожего типажа — а их было большинство — лишь лепетали перед ней нечто невразумительное и осоловело хлопали глазами. Лидия видела около себя только ровню. Джексон был ровней.

— Я готова. — Она обернулась к Джексону и улыбнулась одними губами.

Тот смерил её одобряющим взглядом, наверное, такого же удостаивался его «порше» после автомойки. Это можно было считать изысканным комплиментом — в тачке Джексон души не чаял куда больше, чем в любом человеке.

— Наконец-то, — недовольно, но скорее для вида, процедил он.

Уже у дверей Джексон притянул её к себе за талию, крепко, по-хозяйски, словно никогда больше не желая отпускать, и поцеловал в губы.

И в такие моменты Лидии казалось, что она чувствует себя по-настоящему идеальной и счастливой.

2. Страх
Пэйринг или персонажи: Лидия/Питер
Рейтинг: R
Жанры: Гет, ангст, драма
Предупреждения: -
Таймлайн: второй сезон
Тщательно выверенная жизнь перфекционистки Лидии Мартин рушилась под неконтролируемым, бурным потоком невыносимых событий, и она ничего не могла с этим поделать.

Лидия начала «терять время». Безобидные выражения «Боже, как быстро летит время», или «Не заметила, как день прошёл» приобрели для неё мрачные оттенки безумия. Привычные идиомы стали пугать куда больше, чем любой фильм ужасов, потому что этот страх — реален, он буквально поселился внутри и имел под собой вполне определённую основу.

Лидия наливала кружку чая, а потом вдруг обнаруживала, что сидит в парке, закутанная в шерстяной кардиган. Лидия шла на прогулку — и потом находила в шкафу платья, но была совершенно уверена, что их не покупала. Лидия брала книгу и могла потратить час, читая крохотный абзац, а буквы никак не желали складываться в осмысленные слова.

Наконец, Лидия находила записи в школьных тетрадях, определённо сделанные её аккуратным почерком и её синей ручкой, но читала их впервые. Чаще всего она писала «Питер», много раз, разве что в сердечки не обводила, словно влюблённая девица с прогрессирующей шизофренией.

На ум приходили синдромы диссоциации личности. Абсурдно, но довольно тревожно отзывалась информация о Билли Миллигане и Сивилле из статей по психологии. Ей хотелось засмеяться, представляя, как во время провалов памяти контроль берёт другая личность, и она разговаривает от мужского лица, или с чудовищным оклахомским акцентом, или манерно растягивает слова как Питер (что, вероятно, и приближалось к истине). Но почему-то вместо этого она плакала в туалете, включив воду на полную катушку. Потом садилась перед зеркалом и тщательно замазывала синяки под глазами, образовавшиеся от постоянного недосыпа, и использовала специальные капли, чтобы уменьшить воспаление век.

Она провела бы какой-нибудь простенький психологический тест, например, нарисовала циферблат часов. Вот только некого попросить проверить. Джексон тонул в трясине своих проблем, делая вид, что с его жизнью всё в порядке, но это было далеко не так. Она не собиралась пугать Эллисон и, если честно, попросту боялась взгляда, которым та её смерит, если часы окажутся похожими на картину Сальвадора Дали. Обратиться к матери, дипломированному психологу, она не решалась тем более.

— Ты в порядке, Лидия? — осторожно осведомлялась Эллисон, или сочился от заботы голос Стайлза Стилински, или мягко интересовалась мама, смотря на неё поверх очков в чёрной оправе. Этот вопрос Лидия встречала одинаковым непонимающим взглядом, потому что он, по какой-то случайности, каждый раз заставал врасплох и словно заставлял выныривать из болота.

А ещё она слышала голоса — чужие голоса — самая пугающая часть текущей ярмарки кошмаров. То был тихий шёпот, как будто группа людей переговаривается за стеной в соседней комнате. Или плач, словно убитая горем девушка рыдает в кресле подле кровати.

Но громче всего она слышала мужчину.

— Ты так умна, Лидия. Так умела и способна! — шептал он. — Я знал, что не ошибся в тебе.

Иногда она открывала глаза посреди ночи и видела на второй половине сиреневых простынь силуэт, отчётливо выделялись белки глаз на тёмном фоне. Лицо — сплошное чёрное пятно, выжженное дотла. Лидия, словно скованная параличом, наблюдала, как губы растягиваются в улыбке, обнажая острые зубы — улыбка чеширского кота из больной фантазии.

Ей хотелось кричать, но она молчала.

Имя, которое она постоянно писала, весьма красноречиво заявляло, кто её ночной гость.

— Ты можешь спасти мне жизнь, милая, — подговаривал мужчина, касаясь её щеки, запуская пальцы в волосы и почти любовно перебирая пряди. — Ты виновата, за тобой должок.

Лидия, с пересохшими губами и криком, застрявшим в глотке, молча наблюдала за Питером «который-чёрт-возьми-умер» Хейлом.

Каждое утро она боялась, что увидит на простынях могильную землю, свидетельствующую, что это не галлюцинация.

В какой-то момент она поняла, что теряет целые часы. Лидия выскребала пепел и грязь из-под обломанных ногтей, оставляя густые полосы на белоснежной эмали раковины, но не припоминала ни единой секунды. Они исчезали бесследно, как монетка в руках фокусника.

Но иногда ей снилось — хотя в своём теперешнем состоянии Лидия не поручилась бы, что это не было явью — как она танцует с симпатичным брюнетом, чья внешность затрагивала неуловимые струны памяти. Они беззаботно болтали о всякой ерунде, от погоды до книг школьной программы вроде Стейнбека или Хэмингуэя. Он срывал для неё цветы, чтобы вплести ромашки в её густые волосы цвета поздней осени, смеясь, что так встречаются времена года.

— Знаешь, ты ведь особенная. По-настоящему особенная, — обезоруживающе признавался парень, нахально и обаятельно улыбаясь. Она брала его за руку, и они снова танцевали, за окном шумел дождь, а в окно интимно заглядывала луна.

Его поцелуй оставил на губах вкус пепла, но это ассоциировалось с горечью, а не грязью.

— Ты ведь можешь вернуть меня, — доверительно сказал юноша, нежно массируя каждый палец её руки. — Всё зависит лишь от твоего упорства. А ты упорная, Лидия.

Она не сумела сдержать дрожь, осознав, что именно он — одновременно часть другого кошмара. Это он ночью, в кровати на лиловых простынях, перебирает её локоны и игриво приспускает тонкую бретельку сорочки. Она не знала, как именно это проворачивает Питер и каким оборотничьим колдовством пользуется, но подобная стратегия многие столетия называлась «кнут и пряник».

Лидия не вернула бы к жизни Питера Хейла ни за какие сокровища мира, пусть и чувствовала, что их связь не смыть, хоть до мозолей сотри кожу мочалкой. Но успокаивала себя, что человеческая душа — это не время, постоянно исчезавшее из памяти словно сдуваемая сквозняком пыль. Где-то в душе Питера всё ещё остались отголоски того обаятельного мальчишки, которым он был.

В этот раз Лидия позволила себе быть глупой, ведь иначе она окончательно сойдёт с ума.

3. Желание
Пэйринг или персонажи: Лидия/Эйдан
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет
Предупреждения: -
Таймлайн: начало сезона 3а.
Необходимость паузы в отношениях, серьёзных отношениях, Лидия ощущала остро. Но, конечно, она не собиралась изображать из себя скорбящую девушку у окна, которая будет печально смотреть вдаль, вытирая слёзы белым платочком.

Джексон точно не скучал в Лондоне. Его короткие ответы в фейсбуке выглядели этакими письмами вежливости: «Да, долетел хорошо», «да, крутая квартира», «я пошёл в клуб, пока». Точка была поставлена весьма жирная, целая растекающаяся по бумаге клякса, но Лидия ощущала… О, что это, неужели облегчение? Определённо, она чувствовала себя свободнее и умиротворённее, когда их с Уиттмором разделял Атлантический океан.

Словно испугавшись нового чувства, голоса в голове почти перестали накатывать удушающей волной, притихли, стали как-то скромнее и почти не мешали жить. Почти. Иногда за таким словом скрывается очень многое. Всё-таки обычной девчонкой Мартин не могла стать при всём желании, хотя стараний и энтузиазма ей было не занимать.

В общем-то, каникулы она провела достаточно мирно: читала книги, занималась фитнесом и даже избавилась от пары лишних сантиметров на талии; беседовала с отцом и матерью о высококультурных вопросах («Вы смотрели новый спектакль про Дориана Грея? Очень по-модернистки»). Но порой Лидия, в полном соответствии с предсказаниями Питера Хейла, просыпалась посреди ночи от кошмаров, где её преследует человек с обгорелыми лохмотьями плоти, или она копает могилу и смахивает с рук склизких червей, или стоит на поле для лакросса в свете софитов, в котором особенно чётко видна грязь, смешавшаяся с почти чёрной кровью на ладонях.

А иногда в душе всё-таки скреблись кошки; кошки, тоненько мяукающие «Ты сидишь совсем одна и мучаешься от пост-травматического синдрома, а Джексон там наверняка снимает очередную девчонку, между прочим!», и тогда Лидия наряжалась в новое сиреневое платье, едва прикрывающее стратегические места, и шла знакомиться с каким-нибудь красавчиком. Веселье в клубе, много коктейлей «Маргарита», ночь у него дома. Такие связи были редкие и ненастоящие, но зато и по-настоящему ни к чему не обязывающие. И никаких звонков и нудения в трубку «Ты где?», «А почему это ты с Эллисон так долго гуляла?», «Почему тебе пишет Стилински?», «Ты сегодня ко мне приедешь?».

Она с удовольствием давала неправильный номер телефона и строила отстранённый вид, обещая перезвонить после бурной ночи. Лидия навёрстывала потерянное из-за Питера в голове время, сейчас не желая забывать ни секунды, запечатлевая в памяти каждую кружку чая утром и каждый взгляд симпатичного парня вечером, и получая настоящее наслаждение. Лидия мстила за всех девушек мира, спала с кем хотела и чувствовала себя свободной как закоренелая феминистка. Разумеется, ни в коем случае, такой её выход за рамки "комплекса отличницы" не связан с пост-травматическим стрессом и кошмарами по ночам, Мартин готова была поклясться в этом на библии перед судом.

Связь с Эйданом тоже поначалу была лёгкой, ни к чему не обязывающей. Карие глаза, милая улыбка, тело, на которое убито очень много времени в тренажёрке — разве ещё что-то нужно?..

Они почти не разговаривали. Но, если подумать, для задушевных бесед существуют близкие друзья: у неё есть Эллисон и с недавних пор Стайлз Стилински. Эйдана же Лидия мало знала как человека, он её тоже. Все попытки обстоятельно поговорить пресекались его руками у неё под блузкой, и её пальцами, расстёгивающими ремень его брюк.

— Бутерброды и обычное печенье с желанием — это совсем неинтересно, — нахально улыбался Эйдан, когда они сидели на пикнике в лесу, всё-таки решив устроить какое-никакое настоящее свидание как нормальные люди. А не просто позаниматься сексом в школьной каморке со швабрами, роняя вёдра с полок и рискуя привлечь внимание учителей.

— Тебе нужна девушка, которая будет печь тебе специальное печенье, или девушка, которая умеет делать много чего другого? — Лидия погладила его по колену, выжидательно приподняв тонкие брови.

Бутерброды в корзинке не понадобились, печенье и одноразовые тарелки они раздавили, и она надеялась, что громкие стоны не испугали каких-нибудь бойскаутов, вздумавших изучать природу.

С попытками устроить свидания было покончено. Обоих абсолютно устраивали такие отношения.

— Мне кажется, он чем-то похож на Джексона, — как бы невзначай обронила Эллисон, когда они сидели в библиотеке и делали домашнее задание. Лидия искоса посмотрела на подругу и мягким движением поправила заколки, торчащие из её мелированных тёмных волос как маленькие, настроенные на чужую личную жизнь, антенны.

— Возможно, — Лидия вздохнула, мысленно упрекая себя, что не просто похож, а ну очень похож на Джексона. Опять на те же грабли. Но вместе с тем она знала: на этот раз она провела между доступом к телу и доступом к чувствам чёткую и нерушимую границу, такую же крепкую как сама Великая Китайская стена.

— К тому же, между нами всё очень скоро закончится, — добавила она, но насмешливый взгляд Эллисон сообщал, что та не верит в подобные заявления ни на грамм.

Мартин сама особо не верила, что сможет дальше продолжать упорно «не встречаться» с человеком, которого почти не знает и не хочет знать. Это всё равно должно завершиться так или иначе. Да и более того, она всё-таки подозревала, что ещё горько пожалеет о выбранной стратегии.

Но когда Лидия в очередной раз шепнула Эйдану на ухо «Через пару минут в кабинете тренера, там пусто», желание было слишком велико и на короткое время вытесняло всяческие тревоги.

4. Поддержка
Пэйринг или персонажи: Лидия/Джордан
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, немного флаффа и романтики
Предупреждения: -
Таймлайн: 4 сезон и начало 5а.
Лидия стала чересчур много времени проводить в полицейском участке, что абсолютно не согревало душу. Но если выбирать между пребыванием на очередных похоронах и пребыванием в помещении со старыми скрипучими вентиляторами и ужасной кофеваркой, от варева которой воняет пластиком… Нет. Ответ для неё очевиден.

Безусловно, Мартин вцепилась в расшифровку списка смертников с таким же упорством, с каким её собачка Прада вступала в неравный бой с ненавистными тапочками. Лидия надеялась, что её собственные результаты окажутся более впечатляющими.

Однажды она сложила руки на столе, в изнеможении уткнулась лбом и, сама того не заметив, уснула прямо перед ноутбуком. Проснувшись, Лидия с удивлением обнаружила на плечах полицейскую куртку, на груди которой красовалась нашивка «Дж.Пэрриш».

— Вам пора доплачивать за сверхурочные, — совсем по-мальчишески, обаятельно улыбнулся Джордан, когда Лидия возвращала куртку законному владельцу.

— И разорить этим бюджет города? — хмыкнула она в ответ. — Это было бы слишком жестоко.

Джордан Пэрриш больше не называл её экстрасенсом, и никто в дружном коллективе копов не удивлялся, что подростки так активничают в участке. Слово шерифа Стилински — непреложный закон, непререкаемый авторитет, раз уж он привлёк сына и его друзей к расследованию, значит, так тому и быть.

С тех пор, если рядом не было Стайлза или других ребят, Джордан на несколько минут подсаживался к Лидии за стол, ставя перед ней стаканчик вкусного кофе из "Старбакса", и вместе с девушкой сверлил взглядом мигающий курсор на белом фоне программы.

Интеллектуально Пэрриш помогал мало, но моральную поддержку оказывал с энтузиазмом. В итоге, Лидия жалела, что он не смог разделить с ней триумф, когда часть списка смертников, наконец-то, поддалась расшифровке.

— Он может знать, кто он на самом деле, и запросто притворяться! — воскликнул Стайлз, когда имя Пэрриша обнаружилось в списке. Малия, переводившая настороженный взгляд с одного спорщика на другого, активно закивала в поддержку своего парня. Это разозлило Лидию ещё пуще.

— Тогда Пэрриш выбрал не ту профессию и должен был стать актёром, только что-то не видела у него на полке наград школьного театра, — ядовито парировала Мартин исключительно из чувства противоречия и заодно заставила друга возвести глаза к потолку.

— Когда мы узнаем, что он какое-то неконтролирующее себя чудо-юдо, ты ещё вспомнишь мои слова, — буркнул Стилински в ответ, обличительно и эмоционально тыкнув в неё пальцем.

Как выяснилось, частично он был прав, что, впрочем, не стало новостью — Стайлз же всегда прав. Пэрриш определённо не контролировал себя, не понимал, что он такое, но вместе с тем явно не собирался наносить кому-либо вред.

Брови помощника шерифа удивлённо ползли вверх каждый раз, когда он открывал для себя новую особенность сверхъестественного мира. Взгляд его наполнялся скорбью по привычному ходу вещей и твёрдой уверенности, что любого преступника можно остановить пулями. Лидия понимала это ощущение и превратила его в неминуемый долг — поддерживать человека, чьё мироустройство рушится буквально на глазах. Она сама когда-то пережила такое положение.

К тому же, нельзя сказать, что выполнение этого долга не доставляло ей удовольствие.

— Я тоже долго не знала, как называется моя сущность, — приободрила она Джордана. На этот раз Лидия сама принесла ему вкусный капучино, как тот любит, и они коротали обед на лавочке перед полицейском участком, любуясь солнечным летним днём.

— А как узнала? — пытливо глядя ей в глаза, спросил он.

— О, рассказала одна сумасшедшая ведьма, пока пыталась меня убить. А потом её слова дополнил один местный злодей, из-за которого я и стала банши.

Лидия не смогла сдержать смех, увидев сконфуженное лицо Пэрриша, явно не понимающего, как реагировать на такие откровения.

— С другой стороны, ты можешь воспринимать всё как данность и радоваться. Ты вот не горишь! — продолжила Лидия. — Ты излечиваешься. С какой стороны ни посмотри — сплошные плюсы.

— Ага, — соглашался Пэрриш, печально вздыхая, и между его бровями пролегала недовольная складочка, выражавшая всю степень его скорби.

Иногда Лидия задумывалась, понравился бы он Эллисон, и слышала в голове оптимистичный голос «Он, кажется, хороший парень». В такие мгновения тоска по подруге накатывала особенно остро и безысходно, удушающе, словно её саму засыпала та могильная земля, укрывавшая отныне гроб Элли.

Как бы там ни было, Пэрришу и Мартин легко было говорить друг с другом, легко работать в тандеме. Их объединяла зависимость от кофеина, чувство справедливости и желание спасать чужие жизни. Поэтому они с радостью кооперировали усилия и в дальнейшем.

— Слежка всегда такая утомительная? — интересовалась Лидия, сидя на переднем сиденье машины рядом с полицейским и кутаясь в кофту, когда они ждали в засаде перед домом Трейси.

— Если бы всё было как в крутых фильмах про копов, было бы куда веселее, — согласился Джордан.

— Тогда вам бы пришлось чаще выдавать ордена и медали.

— Но и чаще оказываться в больнице, думаю.

— Ох, а это уже минус. Ну же, хоть немного пошевелись, Трейси! — сварливо обратилась Лидия к молчаливому дому с тёмными стёклами. Джордан засмеялся, и в зелёных глазах Мартин прочла, что оказывает на него такое же воздействие, как и на многих мужчин с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать. Пэрриш, словно смутившись, отвёл взгляд и с самым что ни на есть серьёзным видом уставился в бинокль.

Она покачала головой. Хорошо, что он — разумный парень и помощник шерифа, которому точно не придёт в голову подкатывать к школьнице. Любовные увлечения оставляли в душе Лидии слишком много уродливых шрамов, и она твёрдо решила: ей не везёт в этом деле, так что лучше гордо удалиться с арены сражения полов.

Она не планировала делать исключения из своих убеждений, только самое ужасное заключалось в том, что ей нравилось, когда Джордан так на неё смотрел. Но вместе с тем она дорожила их дружбой, уже пустившей весьма крепкие корни.

Мартин убеждала себя, что притяжение, которое чувствовала к Пэрришу, объяснялось только их близкими по духу способностями — предвестники смерти, зацикленные на альтруизме и на спасении людей, какая ирония. Лидия, на самом деле, и воспользовалась бы возможностями слегка устраниться от их дружбы, которая непонятно куда вела в дальнейшем («ты взяла тайм-брэйк, Лидия, никаких отношений, ни серьёзных, ни мимолётных!» — напоминала она себе). Но вот досада — Джордан нуждался в помощи, а она хотела дать ему поддержку.

— Вы должны пустить меня к Пэрришу, — безапелляционно заявляла Лидия шерифу Стилински, когда Джордан, испугавшись своего дара, добровольно сел за решётку на сутки. Папа Стайлза знал, что лучше не спорить с Лидией Мартин, поэтому, устало посмотрев на неё, как на непутёвую дочь, тяжко вздохнул и молча повёл её к камерам.

— Металлическая решётка тебя вообще ни разу не удержит, ты же её расплавишь! — саркастично отметила Лидия первым делом, как только увидела Пэрриша.

— Я хочу хотя бы продлить иллюзию, что в нашем странном городе полицейский участок ещё для чего-то годится, — хмуро ответил Джордан.

— Должен годиться не только участок, но и люди в нём служащие. Ты лишаешь город лучшего стража правопорядка! — отметила Мартин, и незадачливый заключённый только улыбнулся в ответ, но в целом его упадническое настроение будто бы чуть-чуть воспрянуло. Лидия сидела рядом столько, сколько потребовалось, и они вновь болтали о разных малозначительных пустяках, способствующих улучшению психологического равновесия.

Она окажется рядом, если ему снова понадобится помощь, но и сам Пэрриш не бросит её в беде — в этом она была уверена, и в этом же ей вскоре пришлось убедиться. Их опутывала не только дружба и крепкие человеческие отношения, но и сверхъестественная связь цербера и банши — ну разве смогут они куда-то от неё сбежать и спрятаться?.. Лучше не тешить себя подобными иллюзиями. И, в очередной раз смотря в тёплые зелёные глаза Джордана Пэрриша, Лидия Мартин не собиралась задумываться о чём-то подобном.

5. В горе и радости
Пэйринг или персонажи: Лидия/Стайлз, мимоходом Эллисон/Скотт
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, немножко драмы, очень много флаффа, романтики и ванили. Очень. Много.
Предупреждения: -
Таймлайн: от начала до финала 5 сезона
— Хороший, умный парень — это мифическое существо. Как единорог, — с видом знатока сказала Лидия Мартин, размешивая в кофе сахар. Соломинка мерно стучала о пластиковый стакан «тук-тук-тук», и Эллисон смотрела на неё укоряющее, что, впрочем, нисколечко не останавливало.

— А, может быть, проблема в том, что у тебя маленький круг выбора, — тактично отметила Элли, укладывая на колени тетрадку с конспектами по истории и мечтательно глядя на небо с проплывающими пышными облаками. Девушки сидели на газоне, подстелив под себя куртки, закончился очередной учебный день, но возвращаться домой в такую чудесную тёплую погоду не хотелось.

— И что это ты имеешь ввиду?

Лидия достала соломинку из стакана, несколько капелек напитка упали в кофейную пену, оставив небольшие вмятинки.

— Ну-у… — протянула Арджент, убрав за уши тёмные волосы, — думаю, всё дело в типаже. Вот опиши своего идеального парня.

Лидия только сделала вид, что задумалась, накручивая на палец рыжий локон. На самом деле, она прекрасно знала ответ.

— Такой, с которым не стыдно появиться в приличном обществе. Чтобы был хорошо одет, следил за собой, мог сходить со мной на вечеринку — и не разориться. В общем, соответствовал мне.

— Таким образом, остаётся человек двадцать из всего Бейкон Хиллс.

— И вовсе не двадцать, — возразила Мартин. Она сердито засунула соломинку в стакан и сделала глоток, тоже крайне сердитый.

— Хорошо, не двадцать, а, скажем, двадцать пять! — Элли победоносно хмыкнула.

— Но среди этих двадцати пяти оказался Джексон, так что меня всё полностью устраивает.

Мимо подруг прошли два парня, Лидия обоих знала по школе, но никогда не пыталась запомнить имена. Они спорили о лакроссе, громко, ожесточённо, и спор явно выигрывал мальчик с волосами длиннее. Тот, что с короткой стрижкой, упорно встряхивал пепси, и, отвинтив крышку, с победным возгласом направил бутылку в сторону друга. Победивший в споре, но явно проигравший в сражении не успел уклониться, и напиток живописно брызнул прямо на серую куртку.

Один бросился в погоню, второй наутёк, как малые дети. Но Эллисон сцена рассмешила.

— Ага. А остальная мужская часть школы Бейкон Хиллс именно вот такая, — с интонацией «что и требовалось доказать», прокомментировала Лидия, которая никогда и ни с кем не устраивала догоняшки с тех пор, как ей исполнилось девять.

— Скотт, кстати, вполне хороший парень, — светлую кожу подруги тронул застенчивый румянец.

— Это который? Смуглый?

По ещё более рьяно зардевшимся щекам и закушенной нижней губе, она поняла, что угадала.

— О, так этот тебе нравится?! — Лидия многозначительно посмотрела на Арджент. — Ну смотри, устанешь от выходок «хорошего парня», скажешь. Я познакомлю тебя с кем-нибудь поприличнее.

Но у жизни всегда и на всё свои планы, учебный год шёл своим чередом, подруга закрутила роман со смуглым парнем, восходящей звездой лакросса. И дни летели, в календаре появлялось больше зачёркнутых чисел, Лидия всё чаще ругалась с Джексоном, а вот Эллисон совершенно не уставала от Скотта МакКолла. Мартин интуитивно ждала, что чудесные конфетно-ванильные отношения подруги разрушатся словно карточный домик под первым же невесомым порывом ветра, но этого не происходило. Казалось, то была простая логика: настолько разные люди не сумеют долго уживаться и — Господи-боже! — клясться друг другу в вечной любви. В чувстве, которое Лидия Мартин приравнивала к сказочным единорогам из сказок для юных, неопытных дев.

Однако же, в этот год логический компас Лидии явно оказался неисправен. Скотт и Эллисон, разумеется, ругались и даже парочку раз расставались аж на двенадцать часов максимум, чтобы тут же сойтись снова. А они с Джексоном устраивали феерию ревности, чтобы отдалиться и, наконец, разойтись как случайные прохожие посреди улицы.

Лицо подруги светилось счастьем и удовольствием от жизни, а Лидия усиленно строила хорошую мину при плохой игре: закутывалась в показное безразличие к бывшему парню, как всегда старалась одеваться в безупречно-дорогие короткие платья, приводила себя в состояние «девушки с обложки» даже в самые паршивые утра. Она всегда должна соответствовать идеалу, иначе что подумают люди?..

В итоге искренние и настоящие отношения Эллисон повлияли и на круг общения самой Лидии Мартин, куда ввалился с треском и фанфарами не только Скотт МакКолл, но и Стайлз Стилински.

Они внезапно оказывались рядом на лабораторных, вчетвером сидели в школьной столовой, в той же компании делали домашнее задание и дружно ходили кататься на коньках. В один из таких дней, проведённых бок о бок, они коротали свободное время после занятий в библиотеке, на столе в беспорядке размещались стопки учебников и ворох конспектов.

— Ты что делаешь? — спросил Скотт Стайлза, который слишком уж азартно тыкал пальцами в телефон.

— Она, — Стилински качнул головой в сторону Эллисон, — считает, что я не справлюсь с итоговым тестом по истории. Ха! — парень победно нажал на экран — Видишь, правильный ответ! И ещё один правильный! Ну просто один за одним!

— Ты что, играешь в викторину? — Эллисон удивлённо приподняла брови, перегнувшись через стол и заглянув в телефон приятеля.

Стайлз радостно кивнул, лицо его сияло самодовольством, и он вновь вернулся к разгадкам вопросов. Скотт и Эллисон обменялись короткими взглядами, издав добрые смешки, а Лидия продолжала шуршать тетрадными листами, выискивая слегка подзабытую математическую формулу.

— Королева Англии, смерть которой стала национальным праздником, — нарушил молчание озадаченный Стайлз.

— Мария Первая, — машинально ответила Мартин, хмуро смотрящая на ряд символов и чисел. И как она могла забыть?..

Осознав, что слышит звонкий щебет девчонок за соседним столом и даже где-то вдалеке смех Дэнни и возмущения Айзека, но определённо не слышит реакции своих друзей, она оторвалась от записей и наткнулась на красноречивые, удивлённые взгляды.

— Что? Мы проходили это три семестра назад.

— Три… — Стайлз восхищённо выдохнул, смотря на Лидию как на какое-то сошедшее с небес идеальное создание.

— Три. И вы запомнили бы это, если бы были внимательнее, — вздохнула в ответ Мартин, пожав плечами.

Лидия с завидной регулярностью сталкивалась с подобным отношением со стороны парней (а иногда и взрослых мужчин), но научилась отгораживаться и не воспринимать всё всерьёз. Разумеется, ей льстили влюблённые взгляды и готовность бежать на помощь по любой просьбе, чем она зачастую беззастенчиво пользовалась. Но одновременно со Стайлзом всё получалось немного по-другому, и на этот раз особенно тешило эго внимание к её умственным способностям. Благодаря собственным стараниям и тщательно вылепленной социальной маске, интеллект вовсе не бросался в глаза в отличие от внешности, но проницательный друг Скотта давным-давно разглядел истину.

Но порой Стилински, как все прочие мальчишки, вызывал и лёгкое раздражение, когда особенно перебарщивал со своим восхищением.

Мартин никогда не воспринимала такие проявления чувств как нечто настоящее. Ей вот нравится красивый актёр, и она любит время от времени глядеть его фильмы или рассматривать фотографии в интернете, любуясь небесно-голубыми глазами и восхищаясь талантливой игрой. Но это же не значит, что она влюблена?..

Лидия считала, что Стайлз обязательно встретит подходящую девушку, но этой девушкой никак не могла оказаться она сама, это очевидно как таблица умножения.

Впрочем, как выяснилось, логический компас Лидии Мартин не просто неисправен, он разбит вдрызг, и его не примут ни в одну мастерскую мира. Например, по всем неписаным законам те испытания, выпавшие на их с Джексоном долю, должны были бы сплотить пару, сделав из них неразлучников, навеки скованных общей психологической травмой, но…

Но. Всё произошло с точностью до наоборот: пропасть между ними всё росла и достигла-таки размеров каньона. Зато ещё до того как Джексон сбежал в Лондон от посттравматического стресса и последствий своей новой сверхъестественной сущности, Стайлз начал писать Лидии, та отвечать, сначала лениво, а вскоре со всё большей охотой.

«Как ты вообще живёшь со всей этой сверхъестественной мутью?!» — спросила однажды Лидия в фейсбуке.

«А представь, если все бугимены, которыми нас пугали в детстве — это тоже правда!»

«Серьёзно?..»

«Ты разговариваешь с человеком, который подумывает набить татушку-оберег прямо на груди».

«Ага, и не забудь нарисовать руну под кроватью»

«Ты гений! Но на самом деле, я стараюсь не задумываться. Это не скучно, во всяком случае».

Она давно отметила, что под слоем сарказма, несерьёзности, эмоционированности и эксцентричности у Стилински скрывается острый ум, коим она восхищалась. Он моментально ориентировался в ситуации, быстро соображал и уступал самой Лидии только широтой энциклопедических знаний.

После более тесного общения Стайлз, к огромному облегчению, перестал сыпать восторгами по поводу и без повода, окидывать заискивающим взглядом, и, кажется, наконец-то воспринял Лидию вовсе не как сверхъестественное существо из другой реальности, где какают бабочками и едят радугу.

— Подвезти тебя? — спросил Стайлз, когда машина Лидии оказалась на техосмотре.

— Да, пожалуй. — Она застучала каблучками по направлению к синему старенькому джипу. — Только высади у торгового центра.

— Говоря «подвези», я имел ввиду «подвезти домой», а не «я хочу прокатить тебя по всем магазинам». — Его глаза округлились от душераздирающих воспоминаний о той покупке платья для вечеринки. — Больше никакого шоппинга, нет.

Лидия вспомнила тоже самое, но постаралась откинуть сцену — настоящий фильм-ужасов: поле для лакросса, Питер в чёрном плаще и собственная кровь на этом самом новом платье.

— Ох, расслабься, — она улыбнулась другу. — Ты всё равно не дашь ценных советов.

— Ты недооцениваешь мою мощь! — засмеялся он в ответ.

Мартин не раз поймала себя, что ставит мысленные узелки не только «рассказать Эллисон», но и «рассказать Стайлзу». Она находила новую музыку и делилась со Стайлзом той, которая могла бы ему понравиться; читала книгу по криминологии и спешила черкнуть смс «тебе пригодится в будущем», ведь он явно собирался идти по стопам отца в полицию.

— Я пересмотрела «Звёздные Войны», — поведала Лидия, пока брала вещи из своего школьного шкафчика.

Стилински оживился, как оживлялся всегда при упоминании любимых фильмов, о которых мог трендеть без остановки.

— «Это не те дроиды, которых вы ищите!» — серьёзно сдвинув брови, процитировал он.

Лидия засмеялась, защёлкивая крошечный навесной замочек.

— Но старая трилогия нравится мне больше.

— О да! — Он победоносно потряс кулаками. — Это те слова, которые я мечтаю услышать от Скотта с момента нашего знакомства. В старой трилогии есть душа.

— Именно, — кивнула она в ответ.

И, наконец, когда Лидия нашла труп, она в первую очередь позвонила вовсе не своему новому парню (или как называть Эйдана, она ещё не решила), и даже не Эллисон — она набрала номер Стайлза. Это казалось таким логичным и естественным, и о подмоге-папе — шерифе Стилински она действительно даже не задумалась.

Но время всё летело с безжалостной скоростью бронепоезда, сминая всё на своём пути. Как из дырявого кулька с конфетами сыпались испытания, после которых — о чудо! — никто из них пожизненно не загремел в Эйхен. Хотя, конечно, для этого ещё оставалось предостаточно возможностей — впереди ждали выпускные классы.

Время, бессердечное и жестокое, оставляло в душе слишком много глубоких шрамов. Стая альф, ногицунэ и попытки спасти Стайлза, когда Лидия чуть не тронулась умом и усомнилась в своих способностях банши. Летели в помойку листы отрывных календарей; мелькали дни, многие из которых хотелось бы стереть из памяти, слишком много боли они принесли с собой… И вот их уже не четверо, и вот они стоят на похоронах Эллисон.

Лидия впервые увидела Стайлза не в привычной толстовке или одной из многих клетчатых рубашек, а в строгом чёрном костюме. Воротник рубашки расстёгнут, и пиджак запахнут не на все пуговицы, но ему чертовски шёл этот костюм.

— Где твой галстук? — спросила Мартин, с тревогой заглядывая в лицо друга, всё ещё изможденное и слишком бледное.

— А, — Стайлз рассеянно пошарил по карманам и извлёк на свет божий скомканную полоску ткани. — Вот, кажется. Не умею завязывать.

— Давай, я.

Она приподняла воротник белой рубашки, обернула вокруг шеи чёрный тонкий галстук.

— Есть хоть что-то, чего ты не умеешь?

— Не-а. — Она ловко и быстро справлялась с плетением красивого узла.

Лидия постаралась отрешиться от женского плача, от запаха ладана, воска и горя, сосредоточившись лишь на своих пальцах, кашемире и такте дыхания друга.

— Это всё моя вина, — вдруг выпалил Стайлз, неотрывно глядя ей в глаза, и сердце Лидии болезненно сжалось. Она часто заморгала, боясь, что снова расплачется, хотя избавилась за последние пару дней от литров воды.

— Не говори так. Не вздумай больше никогда так говорить, понял? — Она продела один конец галстука в узел. — Мы искали Неметон не просто так, мы спасали родителей. Мы все там были, все последствия общие.

— Но не вы впустили в себя ногицунэ.

— Чушь, ты сделал это не по своей воле. — Она аккуратно подтянула узел к горлу. — Это случилось. Да, так произошло, что ногицунэ выбрал именно тебя. Но это неважно. Ты ни в чём не виноват.

— Но…

— И никаких возражений, — она замолчала, почувствовав, что голос сейчас задрожит.

— Лидия… — Стайлз осёкся и выдохнул. Она опустила воротник рубашки, нежным движением расправив ткань. Несколько мгновений они молча глядели друг на друга, в воздухе повисло всё невысказанное, но понятное без всяческих словесных кружев. Не выдержав, они порывисто обнялись, ища и находя разом поддержку, утешение и прощение. Лидия уткнулась ему в плечо и, через долгие секунды распахнув глаза и оглянувшись, увидела Малию. Смахнув слёзы, чтобы никто не увидел, она нехотя высвободилась из рук друга.

И оставила Стайлза рядом с его новой девушкой, а сама отправилась искать Скотта и папу Эллисон.

Когда Лидия смотрела на Малию, в ней просыпались странные чувства. Что-то такое, исконно бабское, стервозное, почти первобытное. Наверное, подобные эмоции и пещерные люди испытывали: выбегает, вопит неумытая баба «уйди отсюда, стерва, не для тебя я тут поляну возводила!» и давай за наглячкой с палкой наяривать. Но вот с чего бы? С какой стати Лидию вообще должна тревожить личная жизнь Стилински? Он вовсе не обязан отчитываться перед ней или искать одобрения для своих пассий. Он никогда не принадлежал ей, хотя и долгое время высказывал свои восторги, да и более того, она же сама никогда не заявляла на него свои виды!

Нет, Мартин твёрдо убедила себя, что ей не нравится Малия просто так. Потому что она невоспитанная. Потому что не любит математику. Потому что у неё странные шутки. А вообще, она, конечно же, рада, что Стайлз нашёл себе девушку в кои-то веки, да.

Но как бы там ни было, и Малия, да и новая девушка Скотта Кира, очевидно дороги её лучшим друзьям, а значит, Лидия тоже обязана найти к ним подход. Ещё пару лет назад подобное перешагивание через себя казалось невозможной миссией для эгоистичной богатенькой девочки.

Если с Кирой они нашли общий язык легко, то с Малией всё вышло как в танцах на углях. Её общества и разговоров наедине Лидия избегала с мастерством опытного автогонщика.

— Она получит неуд по математике, — вздыхал Стайлз в телефонную трубку. Их вечерние переговоры стали скорее исключением из правил, но всё же не прекратились.

Лидия сначала недовольно поджала губы, но потом всё-таки произнесла:

— Я её поднатаскаю.

— Спасибо, — в голосе сквозило неприкрытое облегчение, и она точно представляла его выражение лица в этот момент. — Она, на самом деле, хорошая. Она тебе понравится.

— Да уж, не сомневаюсь. Завтра дам ей свои конспекты.

И с энтузиазмом выполняла обещанное.

Несколько раз девушки втроём ходили по магазинам, хотя по окончании Малия в свойственной ей прямолинейной манере призналась, что побрякушки Киры, которые та покупает в дешёвой бижутерке — пустая трата денег. Бесчисленные брелки, кулоны и монетки с символикой любимых Кириных сериалов, фильмов и групп ей и вовсе показались бессмысленными. Лидия даже прониклась к ней уважением… Пока Малия не начала комментировать её любимые духи за пару сотен долларов.

Но в целом Малия Тейт, и правда, оказалась вполне неплохой девчонкой.

Кроме того, Лидия никак не ожидала, что такое возможно, но наличие девушки лишний раз сблизило их со Стилински. Она даже пришла к выводу, что Малия — это та стена, что надёжно охраняет рубеж их дружбы.

Сближала их, разумеется, не только вдруг образовавшаяся безопасная зона комфорта. Ещё и, конечно же, тот факт, что они могут сражаться только самым простым, единственным находящимся в их распоряжении оружием — собственным интеллектом. Ничего другого они, один абсолютно обычный человек, вторая — банши, попросту не могли противопоставить врагам.

— Это как-то обидно, — сказал Стайлз, когда они рассматривали «Список смертников», сидя в кабинете шерифа Стилински, со всей серьёзностью ища мотив и предугадывая возможности заказчика. — Я уже столько сделал во имя сверхъестественного мира, но за мою светлую голову даже не назначили награду.

— Ага, напиши объявление для Благодетеля. «Знаете, мистер, вы забыли кое-какого смышлёного паренька». — Лидия протянула ему пачку печенья, проигнорировав испепеляющий взгляд. — Будешь?

— Ну, может, хоть миллиончик за меня дадут… — Друг загрёб сразу горсть маленьких крекеров и, лишь на мгновение задержав на Лидии задумчивый взгляд, словно забывшись, снова уткнулся в монитор компьютера.

И, казалось бы, разве могут они вляпаться в более серьёзные испытания, чем уже выпали на их долю? Но судьба явно проверяла, из какого теста вылеплена стая Скотта МакКолла в целом и Лидия Мартин в частности, не собираясь останавливаться и брать тайм-аут даже на пару месяцев.

Происходящее в доме Эйхена отпечаталось в памяти Лидии с той извращённой точностью, абсолютной чёткостью и ужасающей болью, подобно страшной татуировке на коже. Всё вокруг превратилось в какую-то извращённую реальность, как будто она очутилась в сказке про Алису, попавшую в неправильное Зазеркалье.

В те долгие часы одиночества, она ощутила себя насекомым, распятым под большим увеличительным стеклом, все её чувства в течение бесконечно долгих часов обострились, препарировались с особым цинизмом: кого она любит (любила ли Джексона?), на кого обижена (как могла мать отправить её в психушку, как когда-то отец бабушку?), кого не замечала долгое время (как она могла быть такой дурой и не видеть Стайлза?). Всё, когда-то имевшее значение, стало вмиг абсолютно неважным: дизайнерские платья, блистательная учёба, статус в обществе. Остались только дорогие люди. Лидия как никогда ощутила, насколько коротка её жизнь, и что она действительно может умереть. «Вжик!» сверло — и как будто её никогда не было. С философской точки зрения, Мартин, возможно, даже смогла бы сказать доктору Валлаку спасибо, но с точки зрения здравого смысла она желала его смерти, мучительной и скорейшей.

Она размышляла: неужели бабушка Лоррейн испытывала тоже самое? Неужели она так же мучилась, раздираемая голосами в своей голове, природу которых, возможно, и не понимала? От этой какофонии чужих криков, усиленных в мозгу многократно, как через гигантский рупор; от собственного крика, сдавливающего виски чугунным обручем.

Неужели бабушка тоже сходила с ума от ощущения скорой смерти близких?.. Смертей, которые, возможно, наступят через много лет, но сейчас казавшихся такими реальными.

Лидия словно катилась по наклонной, туда, во тьму, всё глубже и глубже. Но нашла собственный яркий маяк, помогавший удерживать её лодочку разума на плаву. Стайлз когда-то пережил в Эйхене несколько дней, он справился, он победил ногицунэ в своей голове — и она тоже сможет оставить позади всё происходящее.

Она знала, что Стайлз придёт за ней, ощущала это тем своим восьмым банши-чувством… И не хотела этого. Ведь именно сверхъестественная сущность уверяла на разные голоса, от вкрадчивых шёпотов до воплей, о неотвратимости его смерти, и это холодило пальцы, заставляло сердце пропускать удары. Это заставляло кричать.

Но друзья, наплевав на все её предупреждения, храбро бросались за стены из рябины, бесстрашно ввязываясь в драки и обходили запреты — и они спасли её. Стайлз Стилински спас её. И Лидия Мартин этого никогда не забудет.

Вернувшись домой, она долго лежала в своей комнате, не в силах поверить, что она на мягкой кровати, и её лодыжки и запястья вовсе не заключены в специальные держатели. Но она выделила на созерцание этой пустоты, той психологической дыры, оставленной в ней психушкой, всего пару дней. Лидия не могла позволить себе страдать депрессией, испытания ещё не закончены.

Лидия открывала гардеробную со всеми своими многочисленными платьями, призванными превратить её в девушку с обложки «Гламур янг» — и ей впервые было плевать, что она наденет. Она выбирала брюки и кофту, вовсе не подчёркивающие её изгибы, и была довольна собой. Она укладывала волосы в самую незамысловатую причёску и наносила минимум косметики на лицо — и ощущала себя свободной, как собственная солнечная грива, не залитая тремя слоями лака.

Впервые за всю свою жизнь Лидии Мартин стало глубоко начхать, что о ней подумают другие люди и насколько она соответствует своему статусу. В конце концов, отныне у неё официально дырка в голове! Стоило большого труда убедить докторов в больнице (не обошлось тут без стараний Мелиссы МакКолл, хотя коллеги смотрели на неё как на полоумную), что ей всего лишь требуется аккуратно обработать «заплатку», а не заменить на титановую пластину. Как отреагируют способности банши на железку около мозга, затруднился предсказать даже Дитон.

После пребывания в настоящем доме ужасов, её мироощущение изменилось. Мартин, по правде, некогда было перевести дух и по-настоящему об этом задуматься, слишком уж лихо пришлось закрутиться в проблемах Цербера и Зверя, но что-то перевернулось и в её отношениях со Стайлзом.

Лидия испытывала странную неловкость, когда поняла, что сейчас, именно сейчас, когда они находятся наедине, больше не существует зоны комфорта. Малия больше не охраняла их дружеский рубеж.

Лидия помнила, как Стайлз держал её за руку, когда они ехали в машине Скотта, и когда она очнулась на столе в ветеринарной клинике, и когда ехала домой. Это заставляло её смущаться. Казалось, «смущение» и «Лидия Мартин» никогда не должны сосуществовать в одном предложении. Вскоре добавилась ещё одна проблема: лучшие друзья отчего-то с трудом подбирали слова, вместо этого делая вид, словно усиленно высматривают очень важную информацию в телефонах.

Она смогла задуматься об этом по-настоящему, лишь когда закончилась история со Зверем. Стая вновь всех победила, все живы и счастливы, и скоро предварительные экзамены, а потом целые каникулы.

— Ну, у нас есть ещё один семестр. Во что ещё мы вляпаемся, как думаешь? — Стайлз смотрел на неё, но в его карих глазах нет былой заискивающей преданности, нет восхищения и безмерного обожания. Есть только то, что она может ощутить почти физически — то чувство, в которое она никогда не верила.

— Может быть, прилетят инопланетяне, — смеялась в ответ Лидия. — Может быть, мы найдём Снежного Человека.

— Не продолжай. — Стайлз взмахнул руками. — Просто… Не надо.

Лидия кивнула, вновь встречая тёплый взгляд его карих глаз. И точно осознавая, что отвечает ему тем же.

Она знала: что бы ни произошло, они пройдут всё вместе, переживут все пролетающие без счёта дни, наполненные горем и радостью. Лидия взяла Стайлза за руку, их пальцы переплелись естественно и без напряжения, как будто так правильно, как будто так и должно быть. Как друзья?.. Как кто-то больше, чем друзья?..

Кажется, Лидия Мартин всё-таки знала ответ на этот вопрос.